Буква И. Ибис- Иларь
Ибис
Иблис. Дьявол. Согласно коранической легенде - мятежный дух, отказавшийся помочь Адаму, сотворенному из глины, в то время как он сам, Ибис сотворен из огня, т.е. из высшей субстанции. Противник Аллаха, его называют так же шайтаном. Брокгауз и Ефрон дают свою интерпретацию этого образа: Ибис - птица эта в древнем Египте, повсеместно почиталась священной, была символом Тота, бога мудрости и правосудия, которому часто поклонялись в образе Ибиса; изображался Тот с головою Ибиса, и эта же птица служила иероглифическим знаком его имени. В храме Тота содержались многочисленные Ибисы. Трупы Ибисов подвергались бальзамированию. В древнем Египте И. были весьма многочисленны и беспрепятственно водились даже в городах, ныне же встречаются в Египте чрезвычайно редко, но южнее Хартума они довольно многочисленны. Согласно В. Далю Ибис -ивин (церк. птица Tantalus Ibis) похожая на большого кулика или на малую цаплю; коровайка черная. В России ещё пока проживает красноногий ибис, который относится к исчезающим птицам. В Библии Ибис (Лев 11:17, Вт 14:16) — известная птица из породы болотных или живущих на берегах реки. Закон Моисеев воспрещал употребление ее в пищу, признавая ее нечистою. Древние Египтяне видели в своей реке, Ниле, подателя и зиждителя всякой жизни и вследствие сего боготворили оную. Соответственно этому взгляду и ибис, появлявшийся в Египте с разлитием реки, как верный предвестник наступающего изобилия, пользовался особенным уважением и честью и считался ими за божество. Эту птицу боготворили, бальзамировали трупы ее и ставили пирамиды над нею.
Ива
Иву можно считать одной из Брегинь. В раннем неолите в связи с переходом к интенсивному собирательству происходит замена водной стихии на растительную. Древесный первопредок.
Иван Бессчастный
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Бессчастный. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Богатырь
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Иван бурлак.. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван бурлак
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Иван бурлак.. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Быкович
Один из русских мифологических Иванов. Мифологизированный образ героя русских народных сказок, победившего многоголовых змеев. Победивши их, он должен бороться с их сестрами или женами, которые превращаются одна в золотую кроватку, другая в дерево с золотыми и серебряными яблоками, а третья в криницу. Должен состязаться богатырь и с их матерью, ужасною змеихою, которая раззевает пасть свою от земли до неба. Быстрота полета бурной дожденосной тучи олицетворялась в образе быстрого коня; проливаемые ею потоки — к сближению ее с дойной коровой, — поэтому Иван-коровьин сын есть собственно сын тучи, т.е. молния или божество грома Перун.
Иван Водович
Не исключено, что триаде Горыня, Дубыня и Усыня на более раннем этапе развития соответствовала трехчленная “змеиная” группа - Змей Огненный, Змей Глубин, Змей Вод (ср. дальнейшую трансформацию — Иван Водович, Федор Водович, Михаил Водович). Эти образы хорошо известны в индоевропейской мифологии.
Иван вор
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван - вор. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Годинович
В былинах является племянником князя Владимира и этим привязан к киевскому циклу. Содержание былин об Иване Годиновиче является одною из вариаций былин о сватовстве. Иван Годинович отправляется в сопровождении Ильи и Алеши сватать царевну Золотой Орды или Индии Богатой (имя также варьируется). Иван Годинович успевает в своем сватовстве, но прежний жених царевны Кощега (v. Афромей) преследует его. В битве Иван Годинович побеждает Кощегу, но измена царевны меняет положение; Кощега привязывает Ивана Годиновича к дубу и хочет его убить из его же лука. Заклятая Иваном Годиновичем стрела убивает самого Кощегу, после чего Иван Годинович казнит царевну. С Иваном Годиновичем часто смешивается Иван Гостин-сын, но, по-видимому, правильнее рассматривать его как особого богатыря, героя былины о состязании коней, в которой имя Ивана Гостина-сына чередуется с именем Дюка. Параллели былин об Иване Годиновиче отмечены разными исследователями в сказаниях о Геракле, малорусской сказке, житии Иосифа Волоцкого, в Панчатантре, восточных народных сказаниях, немецких и польских сказаниях, в сербских песнях о Марке Королевиче и Бановиче Страхине. Уже это обилие параллелей говорит, что перед нами бродячий мотив.
Иван голый
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван голый. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Горох
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Горох. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Гостинович
С Иваном Годиновичем часто смешивается Иван Гостин-сын, но, по-видимому, правильнее рассматривать его как особого богатыря, героя былины о состязании коней, в которой имя Ивана Гостина-сына чередуется с именем Дюка.
Иван гостиный сын
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван гостиный сын. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Девкин сын
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван девкин сын. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван дурак
Мифологизированный персонаж русских волшебных сказок. Воплощает особую сказочную стратегию, исходящую не из стандартных постулатов практического разума, но опирающегося на поиск собственных решений, часто противоречащих здравому смыслу, но в конечном счете приносящих успех (существуют сказки, где Иван - Дурак — пассивный персонаж, которому просто везет); ср. также образ Емели - дурака, другого “удачника” русских сказок. С помощью волшебства, а также нестандартных действий Иван Дурак преодолевает все препятствия и достигает цели. Он умеет практически все: плясун, поэт, музыкант, воин и пахарь, В некоторых сказках ему присуща юродивость, которая получила особое развитие в русской духовной традиции. Социальный статус Ивана - Дурака обычно низкий: он крестьянский сын или просто сын старика и старухи, или старухи-вдовы (иногда он царский сын, но “неумный” или просто дурак; иногда купеческий сын, но эти варианты не являются основными). Нередко подчеркивается бедность, которая вынуждает Ивана - Дурака идти в люди, наниматься “в службу”. Но в большей части сказок ущербность Ивана - Дурака — не в бедности, а в лишенности разума, наконец, в том, что он последний, третий, самый младший брат, чаще всего устраненный от каких-либо “полезных” дел. Целые дни Ивана - Дурака лежит на печи (ср. Иван Запечный, Запечник), ловит мух, плюет в потолок или сморкается, иногда он копается бесцельно в золе (Иван Попялов — см. Попел); если Ивана - Дурака призывают к полезной деятельности, то только для того, чтобы сбросить с себя собственные обязанности: так, старшие братья, которые должны ночью сторожить поле от воров, посылают вместо себя Ивана - Дурака, а сами остаются дома и спят. В сказке, где Иван - Дурак — купеческий сын, он ведет беспутный образ жизни, пропадая по кабакам. Существенно противопоставление Ивана - Дурака его старшим братьям (чаще всего выступающим без имен): они делают нечто полезное (иногда, обычно косвенно, указывается, что старший брат пахал землю, а средний пас скот), тогда как Иван - Дурак или ничего не делает, или делает заведомо бесполезные, бессмысленные (иногда антиэстетические, эпатирующие других) вещи, или же выступает как заменитель своих братьев, нередко неудачный, за это его просто бьют, пытаются утопить в реке и т.п. Он не женат в отличие от братьев и, следовательно, имеет потенциальный статус жениха. Место среди Ивана - Дурака братьев напоминает место “третьего”, младшего брата типа Ивана - Третьего (Третьяка) или Ивана Царевича. Обычная завязка сказок об Иване - Дураке — поручение ему охранять ночью могилу умершего отца или поле (гороховое) от воров или некоторые другие обязанности (например, снести братьям в поле еду и т. II.). Иногда он выполняет эти поручения в соответствии с ею “глупостью” крайне неудачно; кормит клецками свою собственную тень; выдирает глаза овцам, чтобы они не разбежались; выставляет стол на дорогу, чтобы он сам шел домой (на том основании, что у него четыре ножки, как у лошади); надевает шапки на горшки, чтобы им не было холодно; солит реку, чтобы напоить лошадь, и т. п., набирает мухоморов вместо хороших грибов и т.д.; в других случаях он применяет правильные по своей сути знания в несоответствующей ситуации: танцует и радуется при виде похорон, плачет на свадьбе и т. п. Но в других случаях Иван - Дурак правильно выполняет порученное задание, и за это он получает вознаграждение (мертвый отец в благодарность за охрану его могилы дает Ивану - Дураку “Сивку-бурку, вещую каурку”, копье, палицу боевую, меч- кладенец; пойманный Иваном - Дураком вор дает ему чудесную дудочку и т. п.). В третьем варианте поступки Ивана - Дурака кажутся бессмысленными и бесполезными, но в дальнейшем раскрывается их смысл: отправившись служить, чтобы выбраться из нужды, Иван - Дурак отказывается при расчете от денег и просит разрешения взять с собой щенка и котенка, которые спасают ему потом жизнь; увидев горящую в костре змею, Иван - Дурак освобождает ее из пламени, а она превращается в красную девицу, с помощью которой он получает волшебный перстень о двенадцати винтах (благодаря ему он преодолевает все трудности, а красная девица становится его женой). С помощью волшебных средств и особенно благодаря своему “неуму” Иван - Дурак успешно проходит все испытания и достигает высших ценностей: он побеждает противника, женится на царской дочери, получает и богатство, и славу, становится Иваном Царевичем, т. е. приобретает то, что является прерогативой и привилегией других социальных функций — производительной и военной. Возможно, Иван - Дурак достигает всего этого благодаря тому, что он воплощает первую (по Ж. Дюмезилю) магико - юридическую функцию, связанную не столько с делом, сколько со словом, с жреческими обязанностями. Иван - Дурак единственный из братьев, кто говорит в сказке (двое других всегда молчат), при этом предсказывает будущее, толкует то, что непонятно другим: его предсказания и толкования не принимаются окружающими, потому что они неожиданны, парадоксальны и всегда направлены против “здравого смысла” (как и его поступки). Иван - Дурак загадывает и отгадывает загадки, т.е. делает то, чем занимается во многих традициях жрец во время ритуала, приуроченного к основному годовому празднику. Иван - Дурак является поэтом и музыкантом; в сказках подчеркивается его пение, его умение играть на чудесной дудочке или гуслях-самогудах, заставляющих плясать стадо. Благодаря поэтическому таланту Иван - Дурак приобретает богатство. Иван – Дурак — носитель особой речи, в которой, помимо загадок, прибауток, шуток, отмечены фрагменты, где нарушаются или фонетические, или семантические принципы обычной речи, или даже нечто, напоминающее заумь: ср. “бессмыслицы”, “нелепицы”, языковые парадоксы, основанные, в частности, на игре омонимами и синонимами, многозначности и многореферентности слова и т. п. (так, убийство змеи копьем Иван - Дурак описывает как встречу со злом, которое он злом и ударил, “зло от зла умерло”). Показательно сознательное отношение к загадке: Иван – Дурак не стал загадывать царевне - отгадчице третьей загадки, но, собрав всех, загадал, как царевна не умела отгадывать загадки, т. е. загадал “загадку о загадке”. Таким образом, Иван – Дурак русских сказок выступает как носитель особой разновидности “поэтической” речи, известной по многим примерам из древних индоевропейских мифопоэтических традиций. Иван – Дурак связан в сюжете с некоей критической ситуацией, завершаемой праздником (победа над врагом и женитьба), в котором он главный участник. Несмотря на сугубо бытовую окраску ряда сказок о нем, бесспорны следы важных связей Ивана - Дурака с космологической символикой, на фоне которой он сам может быть понят как своего рода “первочеловек”, соотносимый с мировым деревом и его атрибутами; ср. концовку сказки, где Иван - Дурак добыл “свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами и ветку с золотой сосны, что растет за тридевять земель, в тридесятом царстве, а ветки на ней серебряные, и на тех ветках сидят птицы райские, поют песни царские; да подле сосны стоят два колодца с живою водою и мертвою”. Иногда в связи с деревом выступает еще один характерный мотив: в его ветвях Иван - Дурак пасет своего коня (ср. распространенный мотив “конь у мирового дерева” или “конь мирового дерева”). Алогичность Ивана - Дурака, его отказ от “ума”, причастность его к особой “заумной” (соответственно — поэтической) речи напоминает ведущие характеристики юродивых, явления, получившего особое развитие в русской духовной традиции. “Юродивость” характеризует и Ивана - Дурака в ряде сказок.
Иван Коровий сын
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Особый интерес представляют Иваны, объединяющие в своем имени (а в значительной степени и в своем образе) человеческое и животное, ср. Иван Сученко, Иван Быкович, Иван Коровий сын, Иван Кобылий сын, Ивашко Медведко. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Королевич
Иван Царевич.
Иван Крестьянский сын
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван крестьянский сын. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Купала
Иванова ночь, иванов денью. Это не персона, это -одна из главных дат славянского народного календаря, совпадающая с церковным праздником Рождества Иоанна Крестителя. Народная этимология названия Купала опирается на представление о том, что Иоанн Креститель «купал» Иисуса Христа, когда крестил его (рус.).
Иван купеческий сын
В сказках со Змеем Горынычем связан ряд мотивов: Змей Горыныч полюбился царевне; он учит ее извести брата-царевича, но гибнет, будучи разорванным “охотой” Ивана-царевича; в другом сюжете Змей Горыныч служит поваром у Ивана — купеческого сына, обольщает ею жену Елену Прекрасную, изводит с нею Ивана — купеческого сына, но погибает.
Иван Несчастный
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Несчастный. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван солдатский сын
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван солдатский сын. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Солнце
На роль невесты Солнца-Ивана (Еню) выбирается девочка, одетая в красное, как крылья Божьей Коровки, свадебное покрывало.
Иван Сученко
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Особый интерес представляют Иваны, объединяющие в своем имени (а в значительной степени и в своем образе) человеческое и животное, ср. Иван Сученко, Иван Быкович, Иван Коровий сын, Иван Кобылий сын, Ивашко Медведко. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Утренней Зари и Иван Полуночной Зари
Зорька, Вечорка и Полуночка. Триглав. Три богатыря русской сказки, персонификация основных моментов суточного солнечного цикла. См. Вечорка.
Иван Царевич
Иван Королевич. Мифологизированный образ главного героя русских сказок. Его деяния — образец достижения наивысшего успеха. Универсальность образа в том, что он — «Иван», т.е. любой человек, не имеющий каких-либо сверх преимуществ. В русском фольклоре Иван Царевич - едва ли не самый популярный сюжет у сказки о путешествии Ивана-царевича за тридевять земель, за тридевять морей за молодильными яблоками. Видимо, это свидетельствует о путешествиях праславян в Малую Азию к атлантам. Подобное путешествие совершил в мифах древних греков Геракл, ходивший за яблоками из сада Гесперид к земле Атланта. В русской сказке титан становится великаншей (в сказке - Усоньшей, у которой из под мышек растут три яблони), а это говорит о древности сказки, возникшей ещё во времена матриархата. Универсальность образа Иван Царевич в том, что он — “Иван”, т.е. любой человек, не имеющий каких-либо сверхъестественных исходных преимуществ; одновременно “Иван” есть “первочеловек”, основатель культурной традиции, демиург в том смысле, что совершенные им деяния как бы приравниваются по значению к космологическим актам, непосредственно продолжают их на человеческом уровне, образуют социальную структуру человеческого общества и задают как высший социальный статус, так и правила его достижения. Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Иван бурлак. Иван крестьянский сын, Иван солдатский сын, Иван девкин сын, Иван гостиный сын, Иван-Дурак, Иван Несчастный, Иван Бессчастный, Иван голый, Иван - вор, Иван Горох, Ивашка белая рубашка, Ивашко Запечник и т. п. (ср. Иваны солдатские дети). Особый интерес представляют Иваны, объединяющие в своем имени (а в значительной степени и в своем образе) человеческое и животное, ср. Иван Сученко, Иван Быкович, Иван Коровий сын, Иван Кобылий сын, Ивашко Медведко. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак. Нередко экспозиция сказки об Иване Царевиче строится так: у родителей (царя и царицы, крестьян и т. п. или без каких- либо уточнений) было три сына, двое было умных, а третий — дурак (не умный, не очень умный и т. п.): Иван-Дурак может быть царевичем уже по рождению или становится им по достигнутому им новому и более высокому статусу (Иван крестьянский сын). Иван Царевич или наказывается родителями и изгоняется из дому за какой-то поступок или обязан — по повелению извне или по собственному долгу — выполнять некую опасную и сложную задачу, в любом случае связанную с риском и геройством, что вызывает прохождение Ивана Царевича через такие испытания, которые и делают его достойным статуса “царевича”. Иван Царевич в сказочных сюжетах связан с братьями (иногда и сестрой, которая, между прочим, временно становится его женой), помощниками (дядька Катома, Никанор - богатырь, слепой богатырь, старичок, старушка и т.п.), с царевной-невестой; с Иваном Сученко, Иваном Быковичем, Иваном Коровьим сыном (Буря - богатырь), Иваном Кобылиным сыном, Белым Полянином, Вертодубом, Вертогором (ср. также Горыня, Дубыня и Усыня); с злой сестрой, ведьмой, Ягишной, Норкой - зверем, Кощеем Бессмертным, Змеем; с Солнцевой сестрой, Василисой (или Еленой) Прекрасной, Марьей Моревной, с Жар- птицей, серым волком и т.п. В целом Иван Царевич может быть соотнесен с образом мифологического героя, прошедшего через смерть, обретшего новую жизнь, с сюжетом глубинной связи умирания и возрождения.
Иван
Василь, Яша, Грицько, Адам и др. Аиста часто называют этими человеческими именами.
Иван
Первочеловек у русских. После одной из битв с Кощеем, Даждьбог в бане омывал раны, обтираясь ивовым лыком. И сказал мудрый Велес: "Много лет мы не можем победить Врага нашего. Нужно найти помощника". И взяв окровавленное лыко, он сплел из него первого человека и наполнил его хлебным тестом (мякишем?). Затем, его запекли в печи и Лада любовью своей оживила его, вложила дыхание (дух) в его тело. И дали ему имя Иван, потому, что создан он был из ивы. Потом Сварог отделил часть своей души и вложил ее в Ивана.
Иванушка
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иваныч
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь.. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Ивашка белая рубашка
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Ивашка белая рубашка. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Ивашка Медведко
Характерно, что имя героя, связанного в сюжете с богатырями (Горыня, Дубыня, Усыня) обычно связано с природной сферой — или животной (Ивашка - Медведко) или растительной (Сосна-богатырь).
Ивашка
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь.
Ивашко запечник
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Ивашко Запечник и т. п. (ср. Иваны солдатские дети). Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Ивашко Медведко
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Особый интерес представляют Иваны, объединяющие в своем имени (а в значительной степени и в своем образе) человеческое и животное, ср. Иван Сученко, Иван Быкович, Иван Коровий сын, Иван Кобылий сын, Ивашко Медведко. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Игнат
Христианский святой Игнатий (Богоносец). В народе его ещё зовут дедом Игнатом. Игнатов День отмечается 20.XII/2.I. Игнатов День особенно популярен у южных славян. С Игнатова Дня начинаются святочные гадания, собираются дружины колядников, заготавливается бадняк. Обрядность Игнатова Дня отражает культ Богородицы, у которой, согласно апокрифическому преданию, начались в этот день родильные муки. С Игнатова Дня . до Рождества девушки и молодые замужние женщины (особенно беременные; см. Беременность) выпекают и раздают в честь Богородицы хлеб, соблюдают запреты, чтобы избежать мук при родах и произвести на свет здоровых детей. В ряде областей Игнатов День осмысливается как недобрый, «тяжелый» день, как начало опасного периода, когда активизируется нечистая сила
Игон
Нагай, Ногуй. Древнерусское название грифона.
Игорь
Оборотень. Оно бежит из плена в облике то горностая, то утки, то волка или сокола (Слово о полку Игореве).
Игоша
Домашний демон в виде безрукого и безногого урода, который проказничает по ночам. Игоши - в славянской мифологии - дети кикиморы болотной или умершие младенцы проклятые своими родителями, некрещеные или просто мертворожденные младенцы, продолжают невидимо жить (и даже расти) там, где они похоронены, или в своем доме (достаточно часто мертворожденных младенцев закапывали в подполье или близ избы). Игош существо вообще непонятное - безрукий, безногий, невидимый дух. Если он живет в доме, то по части пустого озорства сто очков вперед даст и шишигам и кикиморам вышеназванных существ. Его боялись и уважали, и потому порой за столом отводили особенное место и выделяли отдельную тарелку с пищей и ложку. Обычно они незримы и ночью бродят по избе. Сведенья об игоше немногочисленны. Безрукость и безногость игоши в поверьях, возможно, свидетельствует о его "неполноте" , отличии от людей (он существо едва оформившееся, едва явившееся на свет) или же отражают "змеиную" природу этого существа. Игоша - Фантастическое существо, соединяющее черты лешего и домового; безрукий и безногий урод; мертворожденный младенец; дух умершего без крещения. Многие крестьяне верили, что мертворожденные, как и скончавшиеся без крещения младенцы, продолжают невидимо жить (и даже расти) там, где они похоронены, или в своем доме (достаточно часто мертворожденных закапывали в подполье или близ избы). Такие умершие могут становиться духами дома. Обычно они незримы и ночью бродят по избе. Как и все скончавшиеся скоропостижно или без крещения, игоша— не находящий успокоения умерший; он и «беспокойный дух дома»: проказит, вредит, если его не признают за домового (Черепанова, 1983), вообще, «признается большим озорником» (3абылин). Сведения об игоше немногочисленны. Безрукость и безногость игоши в поверьях, возможно, свидетельствуют о его «неполноте», отличии от людей (он существо едва оформившееся, едва явившееся на свет) или же отражают «змеиную природу» этого персонажа.
Игрец
Припадок кликушества; нечистый дух, бес, черт; домовой. Название «игрец» («играющий, игривый», а может быть, и «играющий на музыкальных инструментах») характеризует «причудливую» природу многих нечистых духов, которые, согласно распространенным представлениям, любят шутить бессмысленно и зло, озорничают, устраивают шумные сборища с музыкой ит.п. По поверьям Орловской губернии, игрец (домовой) «шутит» над людьми и скотиной. Игрецом мог именоваться и бес, вошедший в больного, припадочного человека и безжалостно им «играющий» (Буслаев). Игрецом мог именоваться припадок кликушества. В числе других угрожающих человеку существ игрец упоминается в Воронежских заговорах. В Центральной и Южной России название чёрта «игрец» чаще всего употребляется в бранных выражениях.
Идол Збручский
Большинство славянских идолов были деревянными и поэтому не сохранились. Збручский идол X в., один из немногих, дошедших до наших дней, находится в настоящее время в Краковском археологическом музее. Идол имеет четыре грани, т. е. сила его распространяется на все четыре стороны. Верхнюю часть граней занимают изображения богинь с рогом и кольцом в руках и богов с мечом и конём, а также со знаком солнца. В средней части идола — ряд взявшихся за руки мужчин и женщин; ниже — коленопреклонённый бог, показанный на одной грани в фас, а на двух других — в профиль. Попытка истолковать символику этого идола была предпринята академиком Б. А. Рыбаковым. Он сопоставляет богиню, держащую рог (символ изобилия), с Макошью, матерью урожая; богиню, держащую кольцо (символ брака), — с Ладой, покровительницей свадеб. Бога, на поясе которого висит меч, а у ног скачет конь, Рыбаков отождествляет с Перуном — покровителем воинов, а бога с солнечным знаком на одежде — с Дажьбогом, владыкой солнечного света. Коленопреклонённый бог, держащий на руках землю, является, по мнению учёного, Велесом — богом земли и подземного мира. Деление идола на три части служит символом мироздания: горний мир, где живут боги, земной мир людей и преисподняя — обитель подземного бога.
Идол
Идолы — кумиры, статуи и другие изображения языческих богов. Славянских идолов сохранилось крайне мало. Это объясняется не столько гонениями на язычество, сколько тем, что идолы в большинстве своём были деревянными. Использование дерева, а не камня для изображений богов объяснялось не дороговизной камня, а верой в магическую силу дерева — идол, таким образом, соединял в себе священную силу и дерева, и божества. Все известные сохранившиеся до наших дней каменные славянские идолы были найдены на побережье Чёрного моря и в Приднепровье. Они изображают бородатого бога с мечом у пояса, рогом в правой руке и гривной (ожерельем) на шее. Учёные полагают, что эти идолы были созданы в VI—V вв. до н.э. праславянами-земледельцами, которые вели тогда обширную торговлю хлебом с греческими городами. Разумеется, невозможно назвать имя бога, которого изображали эти идолы, но можно почти наверняка утверждать, что это был земледельческий бог урожая и изобилия (рог символизирует обилие и благополучие), богатства и власти (гривны на шее носили вожди племён), наконец, это — бог-воин, возможно, бог грозы. Итак, праславянские боги совмещали в себе черты, со временем развившиеся в образах Дажьбога, Ярилы и Перуна. Описания Идолов, изготовленных по преимуществу из дерева, в культовых центрах балтийских славян составлены западноевропейскими хронистами XI - XII вв., перечень кумиров, установленных князем Владимиром в Киеве на холме в 980 г., — русским летописцем XII в. (см. в ст. Перун). Археологические данные об Идолах ограничены: во-первых, большая часть языческих святилищ была разрушена при христианизации славян, деревянные статуи погибли, во-вторых, находки Идолов , прежде всего монументальной каменной скульптуры, как правило, случайны, их датировка и принадлежность тому или иному народу спорны. Самый известный каменный Идол, обнаруженный в реке Збруч (левый приток Днестра) в 1848г., датируется X - XI вв. Предположительное его место — на ближайшем городище-«святилище» Богит (У г. Гусятин, Тернопольская обл.), часть находок на мысу которого интерпретируется как остатки человеческих (детских) жертвоприношений Идолам (при большей вероятности того, что это следы разгрома городища врагами). Четырехгранный столб из серого известняка, высотой 2,67 м, увенчан изображением четырехликого и четырехтелого «божества» под одной шапкой, придающей Идолу в целом фаллическую форму. На одной стороне женский персонаж (с подчеркнутой грудью) держит в руке кольцо (браслет), на другой — питьевой рог, на третьей — мужской персонаж с саблей у пояса (оружие, не характерное для древних славян) и изображение коня, на четвертой — антропоморфный персонаж, лишенный специальных атрибутов. Средний фриз изображает хоровод из двух женских и двух мужских фигур, держащихся за руки; нижний фриз несет изображения трех фигур, поддерживающих руками верхние ярусы; свободная от изображений сторона нижнего фриза интерпретируется как часть, к которой примыкал жертвенник. Аналогии Збручскому идолу известны в малой скульптуре всех славянских регионов: четырехгранный деревянный стержень с четырьмя ликами (конец IX в.) обнаружен в Волине (Поморье, Польша), роговое острие, увенчанное четырьмя головками, — в Преславе (Болгария) и др. Характерный признак высших богов языческого пантеона — многоглавость – позволяет сопоставить Збручский идол и его аналоги с балтийско-славянским четырехглавым Свентовитом; фаллическая форма характерна для Идолов — воплощений связи между землей и небом; четыре лика связаны с четырьмя сторонами света, три фриза Збручского идола — с членением вселенной на небо, землю и преисподнюю (ср. Мировое дерево). Збручский идол характеризует славянский пантеон: четыре божества верхнего фриза включают мужские, женские персонажи (ср. Перуна и Мокошь, окаймляющих список богов Владимирова пантеона, специальную связь Мокоши с влагой и питьевой рог в руке женской ипостаси); один из персонажей — конник с саблей: ср. предположения о «степном» — иранском происхождении Хорса и Семаргла, включенных в пантеон Владимира. Соответственно хоровод среднего фриза относится к земному миру, внизу изображены хтонические существа преисподней. Другая серия изображений, сопоставляемых с богами, — трехголовые Идолы : каменная скульптура из Вакан (Хорватия, датировка неясна), сохранившая два лика (третий сколот), сходная скульптура из Глейберга (Дания, датировка не ясна), круглый деревянный стержень с тремя бородатыми ликами, увенчанный фаллической шапкой, — в Свендборге (Дания, X в., — датские находки приписываются балтийским славянам) и ряд других предметов мелкой пластики с мотивом треглавого существа (Балтийский регион, Поморье) увязываются с культом Триглава. Находки монументальной деревянной (дуб) скульптуры на поселении XI-XII вв. Фишеринзель (оз. Толленсе, Ной-Бранденбург, Германия) отчасти могут характеризовать западнославянский (лужицкий) пантеон: двуглавое божество (высота 1,78 м) с изображением глаз (?) на груди соотносится с близнечными персонажами славянского фольклора, представлениями о сдвоенности и т.п. (ср с Близнецы, Глаза); другая скульптура (1,57 м) — женская, без характерных символических атрибутов. Антропоморфные конструкции использовались по сооружении открытого раскопками святилища в Грос Радене (IX в., Мекленбург, Германия), в частности в качестве двух главных опор кровли. Далеки от ясности функции малой антропоморфной скульптуры: помимо многоглавых изображений, известны деревянные жезлы с навершиями в виде мужских голов (раскопки в Новгороде, X-XIV вв.), соотносимые иногда с домовыми (без достаточных оснований) или включаемые в более широкую категорию культовых жезлов. В период христианизации государственные и церковные власти в первую очередь уничтожили Идолов и святилища. Уничтожение принимало форму поругания ложных (бесовских) святынь: ср. низвержение Перуна и др. кумиров в Киеве (988 г.), волочение его Идола, привязанного к хвосту коня, с холма, причем 12 мужей били его «жезлами»; сброшенного в Днепр Перуна провожали до порогов — за пределы Русской земли («Повесть временных лет»). Сходным образом был срублен и сброшен в Волхов Идол Перуна в Новгороде: ср. обычай «пускать по воде» и ритуальное уничтожение обрядовых чучел типа Костромы и т.п. Идолу Свентовита по приказу датского короля набросили веревку на шею, протащили посреди войска на глазах славян и, разломав на куски, бросили в огонь. В древнерусских поучениях против язычников и последующей полемической литературе идолопоклонством именовались народные обряды (равно как иные прегрешения, в том числе пьянство), что повлияло на позднесредневековые (ср. «Слово об идолах» в Густынской летописи XVII в.) и ранние научные представления о «ложных богах» вроде Купалы, Коляды, Лады, Леля, Ярилы и их Идолы в позднейших преданиях (о строительстве церкви на месте Идолов). Как идолопоклонство воспринималось и поклонение природным объектам в культовых местах, в т.ч. почитание камней и др. фетишей.
Идолище поганое
Былинный разбойник-великан, который сжирает зараз по целому быку жареному, выпивает по котлу меду или пива, а котел так велик, что его с трудом подымали двадцать человек. Идолище, как и прочие супостаты земли Русской, был убит Ильёй Муромцем
Идолище
В мифо - политических представлениях Владимир — идеальный князь, правитель, объединяющий вокруг себя все лучшее и организующий защиту Киева и всей Руси от внешних сил — кочевников (“татар”) или чудовищных существ (Змея Горыныча. Тугарина, Идолища и т.п. Один из подвигов Ильи Муромца состоял, в убиении нечестивого Идолища, который пожирал зараз по целому быку жареному и пил по котлу меда или пива, а котел был так велик, что его с трудом поднимали двадцать силачей. Не зря Идолище иногда называют Едалищем.
Иеремия
В день св. Иеремии (1.V), реже в другие весенне-летние праздники, женщины и девушки из одного села собирались вместе для того, чтобы сделать новые глиняные формы для выпечки хлеба (так наз. подници). Они имели круглое днище диаметром 20-55 см и невысокие (до 10 см) стенки. Эти формы делали вручную и сушили на солнце. Их изготовление тщательно регулировалось в отношении выбора места, времени, материала, состава участников (в отдельных случаях их могли делать только девушки или старухи, в изготовлении подниц не должны участвовать женщины из тех домов, где недавно кто-то умер, и т.д.).
Избной
Домовой. Домовой, живущий в крестьянском доме, мог именоваться по месту своего обитания избным (Олон.).
Извод
Чёрт, Дьявол; водяной. Изводом («изводящим, губящим») чаще всего в бранных выражениях именуют чёрта.
Изенбек
Во время гражданской войны офицер белой армии Изенбек нашел в имении князей Куракиных дощечки с древнеславянскими записями. Он увёз их за границу, решив спасти. Затем в Брюсселе писатель Миролюбов 15 лет переписывал и расшифровывал эти записи. Он переписал 75% текста. Во время второй мировой войны после смерти Изенбека весь его архив пропал, вероятно, сгорел. Остались лишь записи Миролюбова и фотография одной дощечки.
Иисус Христос
Лучше всего текст о Рождении Мира Родом сохранился в Изначальных Ведах (Праведах) у славян. В различных изложениях "Голубиной книги" Рода именуют Христом. Иисус Христос. Рассказывают, что Осина виновна в том, что позволила мучителям Иисуса Христа сделать из своей древесины крест, на котором его распяли, гвозди, которыми он был прибит к кресту; Богородица либо сам Христос прокляли Осину и наказали ее вечным страхом, от которого та трясется по сей день. Согласно другим рассказам, Осина не проявила почтения: в момент рождения Христа и при его кончине не затихла и не склонилась, а продолжала шелестеть листвой и трепетать. Потому она дрожит без причины, не дает плодов и не может укрыть человека своей тенью. Рассказывают, что Апостолы втайне от Христа ели и выплюнули остатки трапезы, которые стали потом грибами (западные славяне, украинцы и белорусы). В Болгарии верят, что сами Орисницы — это святые или три Орисницы — это Иисус Христос, Богородица и св. Петр. Орисницы живут вечно на краю света (варианты: на небе, вместе с Солнцем, в раю с Богом). В легендах и сказках дома людей часто посещают ангелы и Иисус Христос с апостолами. В русских заговорах Гора, с одной стороны, — место, где находится Бог, Иисус Христос, Богородица и сакральные объекты (дуб, бел-горюч камень и др.), а с другой — место, где обитает нечисть. В болгарской легенде «О крестном древе» (10 в.) сам Иисус вспахал ниву на пути в Вифлеем. Иисус Христос. С приходом христианства образ Дажьбога — с Христом. Юный и прекрасный языческий бог, податель всевозможных благ, в сознании древних людей был как бы дополнением, «своим», русским вариантом образа Христа; на ритуальных диадемах древнерусских княгинь в центре изображался или Дажьбог, или Христос. Со временем древнее значение имени Дажьбога забылось, и о нём стали говорить как о Дайбоге, т. е. «боге дающем». В чешской легенде (Моравия) благоухание цветущего куста Шиповника объясняется тем, что Богородица сушила на нем пеленки маленького Христа. В чешской легенде (Ходско) название Зверобоя простржеленец, т.е. простреливающий, объясняется тем, что этот цветок благословил Господь и наделил его силой поражать злых духов. Известны поверья о происхождении собаки: когда Христос в облике нищего ходил по земле, то в одной деревне его стал дразнить бегавший следом мальчишка, который лаял наподобие собаки; Христос проклял его за это и обратил в собаку. В популярной легенде о том, как Христос наказал людей за неверие, рассказывается: люди накрыли женщину корытом и стали спрашивать Спасителя: «Если ты Бог, то отгадай, что спрятано под корытом?». В наказание за такое испытание Христос ответил: «Там свинья», в результате чего спрятанная женщина действительно сделалась свиньей. Когда Христос ходил по земле, жаворонок ежедневно приносил Божьей Матери вести о Нём, утешал в горе и предсказывал воскресение Христово. Согласно легенде, жаворонки, как и ласточки, вынимали колючие тернии из тернового венца распятого Христа. На лбу у щуки якобы видны крест и копье, которым был пронзен распятый Христос. Ольха упоминается и в легендах о распятии Христа: ольховые ветки ломались при бичевании Христа, за что Христос и благословил это дерево. Сербы рассказывают, что Богородицу, спасающуюся с младенцем Христом, застиг в пути дождь, и она попала в хижину пастуха. Чтобы обсушиться, она стала будить пастуха, но он спал мертвым сном. Богородица бросила в пастуха горсть пепла, из которого произошли Вши, чтобы они покусали и разбудили пастуха. Согласно польской легенде, Христос увидел людей, сидящих на улице без дела в воскресенье, в то время как шла служба в церкви, и бросил в них горсть праха (пыли) со словами: “Вот теперь вам будет чем заняться”. Согласно легенде, рядом с крестом распятого Христа вырос желтый цветок Зверобоя, который получил свою целебную силу от крови Христа. Терн используется в качестве оберега не только потому, что является колючим кустарником, но и из-за того, что «терновый венец» был надет на Христа во время распятия.
Икота
Разновидность кликушества; персонификация болезни; нечистый дух, вселяющийся в человека и вызывающий нервные заболевания (истерические припадки, кликушество). Икота в ряде районов России вXIX– начале XXв. отождествлялась с кликушеством. Ибольных икотой, и кликуш считали одержимыми и старались изгнать сидящего в них духа, беса. «Мати Санкова на пожню поехала, ей икота забралась в рот. Ротом она залезла ведь. Человек помре, икота выходит» (Арх.). Икоту (как и многие болезни) представляли в облике вселяющегося в людей (самостоятельно или по воле колдуна) существа, духа, беса. Согласно рассказам жителей верховьев Камы, поселяющаяся в человеке икота может иметь вид мухи, а изгоняемая— лягушки или крысы (но при этом «имя ее всегда мужское») (Никитина, 1993). На Алтае, как отмечал Зеленин, нервную икоту тоже считали возникающей из-за сидящей в человеке лягушки. Некоторые из жителей Пинежского района Архангельской области полагают, что икота— «вроде мухи»— «на ту же букву заходит, на како имя» (имя ее начинается той же буквой, что у больного). Вбыличке этого же района икоту «привязывают лешачихи» (Черепанова, 1996). Считали, что икота способна «залетать» в неправедных, некрестящихся (т.е. практически в любого человека— «все грешны»). Она вселяется в зевающих, ругающихся (Арх.). Икота, не нашедшая жертвы, может существовать сорок дней (согласно другим поверьям, она «живет годами»). Оповедении бесприютной (и, соответственно, немой) икоты сообщают икоты других людей, ср.: на отпевании икотницы икота другой больной сообщает присутствующим, что ее товарка покинула умершую, сидит на воротах и ждет молодую девушку, чтобы в нее вселиться (верховья Камы). «Водном челевеке может быть две икоты, например, своя и материнская. Икота часто вредит хозяйке (женщине, в которой поселилась), поскольку «говорит всю правду» (т.е. изъясняется по своему усмотрению, «не взирая на лица») (верховья Камы) (Никитина, 1993). Утверждают, что страждущий икотой одержим злым духом, который и испускает пронзительные крики» (самые мучительные— при чтении Евангелия, пении херувимской песни и каждении ладаном) (Ляметри). Лечат икоту знахари. «Недолеченная икота— немтая, она не говорит, только „ухает“. Врезультате успешного лечения больная родит какую-нибудь неприятную мелкую тварь... Это и есть икота или пошибка. Ее кладут в туес и бросают в огонь с воскресной молитвой. Пошибка ревет в печи на разные голоса. Вэто время крестят печную заслонку. Если икоту не сжечь, а просто закопать в землю, то она выйдет оттуда и снова в кого-нибудь вселится» (если икота «доживет до старости», то «идет в осину») (верховья Камы) (Никитина, 1993). По мнению ряда врачей (начало XXв.), форма кликушества в виде томительной икоты наблюдалась преимущественно на севере России и далее на восток по всей Сибири: «Икота главным образом распространена между женским населением по правую сторону Северной Двины, где ею страдает верная четверть женского населения. Дальше, к западу от Двины болезнь эта пропадает и в Кемском поморье является под новою формою и под новым названием „стрелья или щипоты“» (Высоцкий, 1911). Со смертью больного икотой икота не умирает, а вселяется в очередную жертву из круга знакомых и родственников больного, не в добрый час помянувшую чёрта в присутствии умирающего. Когда икается, говорят, что душа пузыри пускает - или с Богом беседует.
Икотка
Человек, больной икотой; одержимый нечистым духом; тот, кто может напускать икоту. Больная икотой; ворожея. Вызывать заболевания мог не только колдун, но и любой человек, знающий способы напуска икоты. В некоторых районах России икотку, икотницу (как и кликушу) считали вещей, умеющей прозревать прошлое и будущее, предсказывать, ворожить с помощью нечистого духа: «Унас в деревне три икотки; две-те не ворожат, а одна-та сказыват, как ее спрашивают о чем, то о пропаже, то о чем» (Перм.); «Когда у меня в войну от мужика писем не было, ходила к икотке. Она мине сказала, что он живой, и верно ведь» (Перм.).
Икотник
Человек, больной икотой; одержимый нечистым духом; тот, кто может напускать икоту. «Ты бойся его. Он ведь икотник, ни за что икоту насадит» (Арх.); «На эту бабу икота напущена, испортил кто-то» (Перм.); «Икотник да икотница— кому посадили икоту» (Арх.); «Не в охоту с икотой»; «Икотниками бранят пинежан и мезенцев» (В. Даль, 1881). Икота могла быть «напущена, посажена» людьми, наделенными умением портить, колдовать; таких людей (как и больных икотой) именовали икотниками, икотницами. По сообщению из Архангельской губернии, «жители других уездов губернии и даже других губерний бранят пинежан икотниками. Они опасаются их, как колдунов, потому (будто бы), что напускают разные болезни, от которых скоро не вылечишься» (Ефименко, 1877). Вызывать заболевания мог не только колдун, но и любой человек, знающий способы напуска икоты. Представления о возможности напуска икоты сохранились в Пинежском районе Архангельской области вплоть до второй половины XXв.: «Икоты садили. Мой дядя не сшил Андрею Антоновичу сапоги, и Андрей посадил жене его икоту. Она шла, коров гонила, да к ней муха в рот залетела, а дома сажа налетела, а она заревела, закаталась...» «Чтобы узнать, кто икоту посадил, напоят блевотными травами, а как попросит пить, скажут: „Кто у тебя батюшка?“ Аикота скажет кто, вот так и вынудят, и узнают, кто у икоты батюшка, либо матенка, кто насадил то есть» (Черепанова, 1996). Икотников, как и всех подозреваемых в умении портить людей, боялись, могли преследовать.
Икотница
Больная икотой; ворожея. Икота могла быть «напущена, посажена» людьми, наделенными умением портить, колдовать; таких людей (как и больных икотой) именовали икотниками, икотницами. Вызывать заболевания мог не только колдун, но и любой человек, знающий способы напуска икоты. В некоторых районах России икотку, икотницу (как и кликушу) считали вещей, умеющей прозревать прошлое и будущее, предсказывать, ворожить с помощью нечистого духа.
Иларь
Грек, который хотел учить детей русских письменности греческой, но должен был прятаться в наших домах, чтобы мы не знали, что он учит наши письмена и то, как приносить жертвы богам нашим.
Иблис. Дьявол. Согласно коранической легенде - мятежный дух, отказавшийся помочь Адаму, сотворенному из глины, в то время как он сам, Ибис сотворен из огня, т.е. из высшей субстанции. Противник Аллаха, его называют так же шайтаном. Брокгауз и Ефрон дают свою интерпретацию этого образа: Ибис - птица эта в древнем Египте, повсеместно почиталась священной, была символом Тота, бога мудрости и правосудия, которому часто поклонялись в образе Ибиса; изображался Тот с головою Ибиса, и эта же птица служила иероглифическим знаком его имени. В храме Тота содержались многочисленные Ибисы. Трупы Ибисов подвергались бальзамированию. В древнем Египте И. были весьма многочисленны и беспрепятственно водились даже в городах, ныне же встречаются в Египте чрезвычайно редко, но южнее Хартума они довольно многочисленны. Согласно В. Далю Ибис -ивин (церк. птица Tantalus Ibis) похожая на большого кулика или на малую цаплю; коровайка черная. В России ещё пока проживает красноногий ибис, который относится к исчезающим птицам. В Библии Ибис (Лев 11:17, Вт 14:16) — известная птица из породы болотных или живущих на берегах реки. Закон Моисеев воспрещал употребление ее в пищу, признавая ее нечистою. Древние Египтяне видели в своей реке, Ниле, подателя и зиждителя всякой жизни и вследствие сего боготворили оную. Соответственно этому взгляду и ибис, появлявшийся в Египте с разлитием реки, как верный предвестник наступающего изобилия, пользовался особенным уважением и честью и считался ими за божество. Эту птицу боготворили, бальзамировали трупы ее и ставили пирамиды над нею.
Ива
Иву можно считать одной из Брегинь. В раннем неолите в связи с переходом к интенсивному собирательству происходит замена водной стихии на растительную. Древесный первопредок.
Иван Бессчастный
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Бессчастный. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Богатырь
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Иван бурлак.. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван бурлак
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Иван бурлак.. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Быкович
Один из русских мифологических Иванов. Мифологизированный образ героя русских народных сказок, победившего многоголовых змеев. Победивши их, он должен бороться с их сестрами или женами, которые превращаются одна в золотую кроватку, другая в дерево с золотыми и серебряными яблоками, а третья в криницу. Должен состязаться богатырь и с их матерью, ужасною змеихою, которая раззевает пасть свою от земли до неба. Быстрота полета бурной дожденосной тучи олицетворялась в образе быстрого коня; проливаемые ею потоки — к сближению ее с дойной коровой, — поэтому Иван-коровьин сын есть собственно сын тучи, т.е. молния или божество грома Перун.
Иван Водович
Не исключено, что триаде Горыня, Дубыня и Усыня на более раннем этапе развития соответствовала трехчленная “змеиная” группа - Змей Огненный, Змей Глубин, Змей Вод (ср. дальнейшую трансформацию — Иван Водович, Федор Водович, Михаил Водович). Эти образы хорошо известны в индоевропейской мифологии.
Иван вор
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван - вор. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Годинович
В былинах является племянником князя Владимира и этим привязан к киевскому циклу. Содержание былин об Иване Годиновиче является одною из вариаций былин о сватовстве. Иван Годинович отправляется в сопровождении Ильи и Алеши сватать царевну Золотой Орды или Индии Богатой (имя также варьируется). Иван Годинович успевает в своем сватовстве, но прежний жених царевны Кощега (v. Афромей) преследует его. В битве Иван Годинович побеждает Кощегу, но измена царевны меняет положение; Кощега привязывает Ивана Годиновича к дубу и хочет его убить из его же лука. Заклятая Иваном Годиновичем стрела убивает самого Кощегу, после чего Иван Годинович казнит царевну. С Иваном Годиновичем часто смешивается Иван Гостин-сын, но, по-видимому, правильнее рассматривать его как особого богатыря, героя былины о состязании коней, в которой имя Ивана Гостина-сына чередуется с именем Дюка. Параллели былин об Иване Годиновиче отмечены разными исследователями в сказаниях о Геракле, малорусской сказке, житии Иосифа Волоцкого, в Панчатантре, восточных народных сказаниях, немецких и польских сказаниях, в сербских песнях о Марке Королевиче и Бановиче Страхине. Уже это обилие параллелей говорит, что перед нами бродячий мотив.
Иван голый
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван голый. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Горох
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Горох. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Гостинович
С Иваном Годиновичем часто смешивается Иван Гостин-сын, но, по-видимому, правильнее рассматривать его как особого богатыря, героя былины о состязании коней, в которой имя Ивана Гостина-сына чередуется с именем Дюка.
Иван гостиный сын
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван гостиный сын. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Девкин сын
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван девкин сын. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван дурак
Мифологизированный персонаж русских волшебных сказок. Воплощает особую сказочную стратегию, исходящую не из стандартных постулатов практического разума, но опирающегося на поиск собственных решений, часто противоречащих здравому смыслу, но в конечном счете приносящих успех (существуют сказки, где Иван - Дурак — пассивный персонаж, которому просто везет); ср. также образ Емели - дурака, другого “удачника” русских сказок. С помощью волшебства, а также нестандартных действий Иван Дурак преодолевает все препятствия и достигает цели. Он умеет практически все: плясун, поэт, музыкант, воин и пахарь, В некоторых сказках ему присуща юродивость, которая получила особое развитие в русской духовной традиции. Социальный статус Ивана - Дурака обычно низкий: он крестьянский сын или просто сын старика и старухи, или старухи-вдовы (иногда он царский сын, но “неумный” или просто дурак; иногда купеческий сын, но эти варианты не являются основными). Нередко подчеркивается бедность, которая вынуждает Ивана - Дурака идти в люди, наниматься “в службу”. Но в большей части сказок ущербность Ивана - Дурака — не в бедности, а в лишенности разума, наконец, в том, что он последний, третий, самый младший брат, чаще всего устраненный от каких-либо “полезных” дел. Целые дни Ивана - Дурака лежит на печи (ср. Иван Запечный, Запечник), ловит мух, плюет в потолок или сморкается, иногда он копается бесцельно в золе (Иван Попялов — см. Попел); если Ивана - Дурака призывают к полезной деятельности, то только для того, чтобы сбросить с себя собственные обязанности: так, старшие братья, которые должны ночью сторожить поле от воров, посылают вместо себя Ивана - Дурака, а сами остаются дома и спят. В сказке, где Иван - Дурак — купеческий сын, он ведет беспутный образ жизни, пропадая по кабакам. Существенно противопоставление Ивана - Дурака его старшим братьям (чаще всего выступающим без имен): они делают нечто полезное (иногда, обычно косвенно, указывается, что старший брат пахал землю, а средний пас скот), тогда как Иван - Дурак или ничего не делает, или делает заведомо бесполезные, бессмысленные (иногда антиэстетические, эпатирующие других) вещи, или же выступает как заменитель своих братьев, нередко неудачный, за это его просто бьют, пытаются утопить в реке и т.п. Он не женат в отличие от братьев и, следовательно, имеет потенциальный статус жениха. Место среди Ивана - Дурака братьев напоминает место “третьего”, младшего брата типа Ивана - Третьего (Третьяка) или Ивана Царевича. Обычная завязка сказок об Иване - Дураке — поручение ему охранять ночью могилу умершего отца или поле (гороховое) от воров или некоторые другие обязанности (например, снести братьям в поле еду и т. II.). Иногда он выполняет эти поручения в соответствии с ею “глупостью” крайне неудачно; кормит клецками свою собственную тень; выдирает глаза овцам, чтобы они не разбежались; выставляет стол на дорогу, чтобы он сам шел домой (на том основании, что у него четыре ножки, как у лошади); надевает шапки на горшки, чтобы им не было холодно; солит реку, чтобы напоить лошадь, и т. п., набирает мухоморов вместо хороших грибов и т.д.; в других случаях он применяет правильные по своей сути знания в несоответствующей ситуации: танцует и радуется при виде похорон, плачет на свадьбе и т. п. Но в других случаях Иван - Дурак правильно выполняет порученное задание, и за это он получает вознаграждение (мертвый отец в благодарность за охрану его могилы дает Ивану - Дураку “Сивку-бурку, вещую каурку”, копье, палицу боевую, меч- кладенец; пойманный Иваном - Дураком вор дает ему чудесную дудочку и т. п.). В третьем варианте поступки Ивана - Дурака кажутся бессмысленными и бесполезными, но в дальнейшем раскрывается их смысл: отправившись служить, чтобы выбраться из нужды, Иван - Дурак отказывается при расчете от денег и просит разрешения взять с собой щенка и котенка, которые спасают ему потом жизнь; увидев горящую в костре змею, Иван - Дурак освобождает ее из пламени, а она превращается в красную девицу, с помощью которой он получает волшебный перстень о двенадцати винтах (благодаря ему он преодолевает все трудности, а красная девица становится его женой). С помощью волшебных средств и особенно благодаря своему “неуму” Иван - Дурак успешно проходит все испытания и достигает высших ценностей: он побеждает противника, женится на царской дочери, получает и богатство, и славу, становится Иваном Царевичем, т. е. приобретает то, что является прерогативой и привилегией других социальных функций — производительной и военной. Возможно, Иван - Дурак достигает всего этого благодаря тому, что он воплощает первую (по Ж. Дюмезилю) магико - юридическую функцию, связанную не столько с делом, сколько со словом, с жреческими обязанностями. Иван - Дурак единственный из братьев, кто говорит в сказке (двое других всегда молчат), при этом предсказывает будущее, толкует то, что непонятно другим: его предсказания и толкования не принимаются окружающими, потому что они неожиданны, парадоксальны и всегда направлены против “здравого смысла” (как и его поступки). Иван - Дурак загадывает и отгадывает загадки, т.е. делает то, чем занимается во многих традициях жрец во время ритуала, приуроченного к основному годовому празднику. Иван - Дурак является поэтом и музыкантом; в сказках подчеркивается его пение, его умение играть на чудесной дудочке или гуслях-самогудах, заставляющих плясать стадо. Благодаря поэтическому таланту Иван - Дурак приобретает богатство. Иван – Дурак — носитель особой речи, в которой, помимо загадок, прибауток, шуток, отмечены фрагменты, где нарушаются или фонетические, или семантические принципы обычной речи, или даже нечто, напоминающее заумь: ср. “бессмыслицы”, “нелепицы”, языковые парадоксы, основанные, в частности, на игре омонимами и синонимами, многозначности и многореферентности слова и т. п. (так, убийство змеи копьем Иван - Дурак описывает как встречу со злом, которое он злом и ударил, “зло от зла умерло”). Показательно сознательное отношение к загадке: Иван – Дурак не стал загадывать царевне - отгадчице третьей загадки, но, собрав всех, загадал, как царевна не умела отгадывать загадки, т. е. загадал “загадку о загадке”. Таким образом, Иван – Дурак русских сказок выступает как носитель особой разновидности “поэтической” речи, известной по многим примерам из древних индоевропейских мифопоэтических традиций. Иван – Дурак связан в сюжете с некоей критической ситуацией, завершаемой праздником (победа над врагом и женитьба), в котором он главный участник. Несмотря на сугубо бытовую окраску ряда сказок о нем, бесспорны следы важных связей Ивана - Дурака с космологической символикой, на фоне которой он сам может быть понят как своего рода “первочеловек”, соотносимый с мировым деревом и его атрибутами; ср. концовку сказки, где Иван - Дурак добыл “свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами и ветку с золотой сосны, что растет за тридевять земель, в тридесятом царстве, а ветки на ней серебряные, и на тех ветках сидят птицы райские, поют песни царские; да подле сосны стоят два колодца с живою водою и мертвою”. Иногда в связи с деревом выступает еще один характерный мотив: в его ветвях Иван - Дурак пасет своего коня (ср. распространенный мотив “конь у мирового дерева” или “конь мирового дерева”). Алогичность Ивана - Дурака, его отказ от “ума”, причастность его к особой “заумной” (соответственно — поэтической) речи напоминает ведущие характеристики юродивых, явления, получившего особое развитие в русской духовной традиции. “Юродивость” характеризует и Ивана - Дурака в ряде сказок.
Иван Коровий сын
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Особый интерес представляют Иваны, объединяющие в своем имени (а в значительной степени и в своем образе) человеческое и животное, ср. Иван Сученко, Иван Быкович, Иван Коровий сын, Иван Кобылий сын, Ивашко Медведко. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Королевич
Иван Царевич.
Иван Крестьянский сын
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван крестьянский сын. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Купала
Иванова ночь, иванов денью. Это не персона, это -одна из главных дат славянского народного календаря, совпадающая с церковным праздником Рождества Иоанна Крестителя. Народная этимология названия Купала опирается на представление о том, что Иоанн Креститель «купал» Иисуса Христа, когда крестил его (рус.).
Иван купеческий сын
В сказках со Змеем Горынычем связан ряд мотивов: Змей Горыныч полюбился царевне; он учит ее извести брата-царевича, но гибнет, будучи разорванным “охотой” Ивана-царевича; в другом сюжете Змей Горыныч служит поваром у Ивана — купеческого сына, обольщает ею жену Елену Прекрасную, изводит с нею Ивана — купеческого сына, но погибает.
Иван Несчастный
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Несчастный. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван солдатский сын
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван солдатский сын. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Солнце
На роль невесты Солнца-Ивана (Еню) выбирается девочка, одетая в красное, как крылья Божьей Коровки, свадебное покрывало.
Иван Сученко
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Особый интерес представляют Иваны, объединяющие в своем имени (а в значительной степени и в своем образе) человеческое и животное, ср. Иван Сученко, Иван Быкович, Иван Коровий сын, Иван Кобылий сын, Ивашко Медведко. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иван Утренней Зари и Иван Полуночной Зари
Зорька, Вечорка и Полуночка. Триглав. Три богатыря русской сказки, персонификация основных моментов суточного солнечного цикла. См. Вечорка.
Иван Царевич
Иван Королевич. Мифологизированный образ главного героя русских сказок. Его деяния — образец достижения наивысшего успеха. Универсальность образа в том, что он — «Иван», т.е. любой человек, не имеющий каких-либо сверх преимуществ. В русском фольклоре Иван Царевич - едва ли не самый популярный сюжет у сказки о путешествии Ивана-царевича за тридевять земель, за тридевять морей за молодильными яблоками. Видимо, это свидетельствует о путешествиях праславян в Малую Азию к атлантам. Подобное путешествие совершил в мифах древних греков Геракл, ходивший за яблоками из сада Гесперид к земле Атланта. В русской сказке титан становится великаншей (в сказке - Усоньшей, у которой из под мышек растут три яблони), а это говорит о древности сказки, возникшей ещё во времена матриархата. Универсальность образа Иван Царевич в том, что он — “Иван”, т.е. любой человек, не имеющий каких-либо сверхъестественных исходных преимуществ; одновременно “Иван” есть “первочеловек”, основатель культурной традиции, демиург в том смысле, что совершенные им деяния как бы приравниваются по значению к космологическим актам, непосредственно продолжают их на человеческом уровне, образуют социальную структуру человеческого общества и задают как высший социальный статус, так и правила его достижения. Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Иван бурлак. Иван крестьянский сын, Иван солдатский сын, Иван девкин сын, Иван гостиный сын, Иван-Дурак, Иван Несчастный, Иван Бессчастный, Иван голый, Иван - вор, Иван Горох, Ивашка белая рубашка, Ивашко Запечник и т. п. (ср. Иваны солдатские дети). Особый интерес представляют Иваны, объединяющие в своем имени (а в значительной степени и в своем образе) человеческое и животное, ср. Иван Сученко, Иван Быкович, Иван Коровий сын, Иван Кобылий сын, Ивашко Медведко. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак. Нередко экспозиция сказки об Иване Царевиче строится так: у родителей (царя и царицы, крестьян и т. п. или без каких- либо уточнений) было три сына, двое было умных, а третий — дурак (не умный, не очень умный и т. п.): Иван-Дурак может быть царевичем уже по рождению или становится им по достигнутому им новому и более высокому статусу (Иван крестьянский сын). Иван Царевич или наказывается родителями и изгоняется из дому за какой-то поступок или обязан — по повелению извне или по собственному долгу — выполнять некую опасную и сложную задачу, в любом случае связанную с риском и геройством, что вызывает прохождение Ивана Царевича через такие испытания, которые и делают его достойным статуса “царевича”. Иван Царевич в сказочных сюжетах связан с братьями (иногда и сестрой, которая, между прочим, временно становится его женой), помощниками (дядька Катома, Никанор - богатырь, слепой богатырь, старичок, старушка и т.п.), с царевной-невестой; с Иваном Сученко, Иваном Быковичем, Иваном Коровьим сыном (Буря - богатырь), Иваном Кобылиным сыном, Белым Полянином, Вертодубом, Вертогором (ср. также Горыня, Дубыня и Усыня); с злой сестрой, ведьмой, Ягишной, Норкой - зверем, Кощеем Бессмертным, Змеем; с Солнцевой сестрой, Василисой (или Еленой) Прекрасной, Марьей Моревной, с Жар- птицей, серым волком и т.п. В целом Иван Царевич может быть соотнесен с образом мифологического героя, прошедшего через смерть, обретшего новую жизнь, с сюжетом глубинной связи умирания и возрождения.
Иван
Василь, Яша, Грицько, Адам и др. Аиста часто называют этими человеческими именами.
Иван
Первочеловек у русских. После одной из битв с Кощеем, Даждьбог в бане омывал раны, обтираясь ивовым лыком. И сказал мудрый Велес: "Много лет мы не можем победить Врага нашего. Нужно найти помощника". И взяв окровавленное лыко, он сплел из него первого человека и наполнил его хлебным тестом (мякишем?). Затем, его запекли в печи и Лада любовью своей оживила его, вложила дыхание (дух) в его тело. И дали ему имя Иван, потому, что создан он был из ивы. Потом Сварог отделил часть своей души и вложил ее в Ивана.
Иванушка
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Иваныч
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь.. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Ивашка белая рубашка
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Ивашка белая рубашка. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Ивашка Медведко
Характерно, что имя героя, связанного в сюжете с богатырями (Горыня, Дубыня, Усыня) обычно связано с природной сферой — или животной (Ивашка - Медведко) или растительной (Сосна-богатырь).
Ивашка
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь.
Ивашко запечник
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Ивашко Запечник и т. п. (ср. Иваны солдатские дети). Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Ивашко Медведко
Всеобщий характер парадигмы, определяемой образцом Ивана Царевича, вытекает из того, что герой в этой функции практически всегда “Иван” и что большинство других сказочных героев тоже “Иваны” — с уточняющими характеристиками или без них, ср.: Иван, Иванушка, Ивашка, Иваныч, Иван Богатырь. Особый интерес представляют Иваны, объединяющие в своем имени (а в значительной степени и в своем образе) человеческое и животное, ср. Иван Сученко, Иван Быкович, Иван Коровий сын, Иван Кобылий сын, Ивашко Медведко. Одни из этих “Иванов” выступают как действующие лица в тех же сюжетах, где участвует и Иван Царевич, то как его спутники - помощники, то как его явные или тайный недоброжелатели, другие оказывается ипостасями Ивана Царевича, особенно Иван-Дурак.
Игнат
Христианский святой Игнатий (Богоносец). В народе его ещё зовут дедом Игнатом. Игнатов День отмечается 20.XII/2.I. Игнатов День особенно популярен у южных славян. С Игнатова Дня начинаются святочные гадания, собираются дружины колядников, заготавливается бадняк. Обрядность Игнатова Дня отражает культ Богородицы, у которой, согласно апокрифическому преданию, начались в этот день родильные муки. С Игнатова Дня . до Рождества девушки и молодые замужние женщины (особенно беременные; см. Беременность) выпекают и раздают в честь Богородицы хлеб, соблюдают запреты, чтобы избежать мук при родах и произвести на свет здоровых детей. В ряде областей Игнатов День осмысливается как недобрый, «тяжелый» день, как начало опасного периода, когда активизируется нечистая сила
Игон
Нагай, Ногуй. Древнерусское название грифона.
Игорь
Оборотень. Оно бежит из плена в облике то горностая, то утки, то волка или сокола (Слово о полку Игореве).
Игоша
Домашний демон в виде безрукого и безногого урода, который проказничает по ночам. Игоши - в славянской мифологии - дети кикиморы болотной или умершие младенцы проклятые своими родителями, некрещеные или просто мертворожденные младенцы, продолжают невидимо жить (и даже расти) там, где они похоронены, или в своем доме (достаточно часто мертворожденных младенцев закапывали в подполье или близ избы). Игош существо вообще непонятное - безрукий, безногий, невидимый дух. Если он живет в доме, то по части пустого озорства сто очков вперед даст и шишигам и кикиморам вышеназванных существ. Его боялись и уважали, и потому порой за столом отводили особенное место и выделяли отдельную тарелку с пищей и ложку. Обычно они незримы и ночью бродят по избе. Сведенья об игоше немногочисленны. Безрукость и безногость игоши в поверьях, возможно, свидетельствует о его "неполноте" , отличии от людей (он существо едва оформившееся, едва явившееся на свет) или же отражают "змеиную" природу этого существа. Игоша - Фантастическое существо, соединяющее черты лешего и домового; безрукий и безногий урод; мертворожденный младенец; дух умершего без крещения. Многие крестьяне верили, что мертворожденные, как и скончавшиеся без крещения младенцы, продолжают невидимо жить (и даже расти) там, где они похоронены, или в своем доме (достаточно часто мертворожденных закапывали в подполье или близ избы). Такие умершие могут становиться духами дома. Обычно они незримы и ночью бродят по избе. Как и все скончавшиеся скоропостижно или без крещения, игоша— не находящий успокоения умерший; он и «беспокойный дух дома»: проказит, вредит, если его не признают за домового (Черепанова, 1983), вообще, «признается большим озорником» (3абылин). Сведения об игоше немногочисленны. Безрукость и безногость игоши в поверьях, возможно, свидетельствуют о его «неполноте», отличии от людей (он существо едва оформившееся, едва явившееся на свет) или же отражают «змеиную природу» этого персонажа.
Игрец
Припадок кликушества; нечистый дух, бес, черт; домовой. Название «игрец» («играющий, игривый», а может быть, и «играющий на музыкальных инструментах») характеризует «причудливую» природу многих нечистых духов, которые, согласно распространенным представлениям, любят шутить бессмысленно и зло, озорничают, устраивают шумные сборища с музыкой ит.п. По поверьям Орловской губернии, игрец (домовой) «шутит» над людьми и скотиной. Игрецом мог именоваться и бес, вошедший в больного, припадочного человека и безжалостно им «играющий» (Буслаев). Игрецом мог именоваться припадок кликушества. В числе других угрожающих человеку существ игрец упоминается в Воронежских заговорах. В Центральной и Южной России название чёрта «игрец» чаще всего употребляется в бранных выражениях.
Идол Збручский
Большинство славянских идолов были деревянными и поэтому не сохранились. Збручский идол X в., один из немногих, дошедших до наших дней, находится в настоящее время в Краковском археологическом музее. Идол имеет четыре грани, т. е. сила его распространяется на все четыре стороны. Верхнюю часть граней занимают изображения богинь с рогом и кольцом в руках и богов с мечом и конём, а также со знаком солнца. В средней части идола — ряд взявшихся за руки мужчин и женщин; ниже — коленопреклонённый бог, показанный на одной грани в фас, а на двух других — в профиль. Попытка истолковать символику этого идола была предпринята академиком Б. А. Рыбаковым. Он сопоставляет богиню, держащую рог (символ изобилия), с Макошью, матерью урожая; богиню, держащую кольцо (символ брака), — с Ладой, покровительницей свадеб. Бога, на поясе которого висит меч, а у ног скачет конь, Рыбаков отождествляет с Перуном — покровителем воинов, а бога с солнечным знаком на одежде — с Дажьбогом, владыкой солнечного света. Коленопреклонённый бог, держащий на руках землю, является, по мнению учёного, Велесом — богом земли и подземного мира. Деление идола на три части служит символом мироздания: горний мир, где живут боги, земной мир людей и преисподняя — обитель подземного бога.
Идол
Идолы — кумиры, статуи и другие изображения языческих богов. Славянских идолов сохранилось крайне мало. Это объясняется не столько гонениями на язычество, сколько тем, что идолы в большинстве своём были деревянными. Использование дерева, а не камня для изображений богов объяснялось не дороговизной камня, а верой в магическую силу дерева — идол, таким образом, соединял в себе священную силу и дерева, и божества. Все известные сохранившиеся до наших дней каменные славянские идолы были найдены на побережье Чёрного моря и в Приднепровье. Они изображают бородатого бога с мечом у пояса, рогом в правой руке и гривной (ожерельем) на шее. Учёные полагают, что эти идолы были созданы в VI—V вв. до н.э. праславянами-земледельцами, которые вели тогда обширную торговлю хлебом с греческими городами. Разумеется, невозможно назвать имя бога, которого изображали эти идолы, но можно почти наверняка утверждать, что это был земледельческий бог урожая и изобилия (рог символизирует обилие и благополучие), богатства и власти (гривны на шее носили вожди племён), наконец, это — бог-воин, возможно, бог грозы. Итак, праславянские боги совмещали в себе черты, со временем развившиеся в образах Дажьбога, Ярилы и Перуна. Описания Идолов, изготовленных по преимуществу из дерева, в культовых центрах балтийских славян составлены западноевропейскими хронистами XI - XII вв., перечень кумиров, установленных князем Владимиром в Киеве на холме в 980 г., — русским летописцем XII в. (см. в ст. Перун). Археологические данные об Идолах ограничены: во-первых, большая часть языческих святилищ была разрушена при христианизации славян, деревянные статуи погибли, во-вторых, находки Идолов , прежде всего монументальной каменной скульптуры, как правило, случайны, их датировка и принадлежность тому или иному народу спорны. Самый известный каменный Идол, обнаруженный в реке Збруч (левый приток Днестра) в 1848г., датируется X - XI вв. Предположительное его место — на ближайшем городище-«святилище» Богит (У г. Гусятин, Тернопольская обл.), часть находок на мысу которого интерпретируется как остатки человеческих (детских) жертвоприношений Идолам (при большей вероятности того, что это следы разгрома городища врагами). Четырехгранный столб из серого известняка, высотой 2,67 м, увенчан изображением четырехликого и четырехтелого «божества» под одной шапкой, придающей Идолу в целом фаллическую форму. На одной стороне женский персонаж (с подчеркнутой грудью) держит в руке кольцо (браслет), на другой — питьевой рог, на третьей — мужской персонаж с саблей у пояса (оружие, не характерное для древних славян) и изображение коня, на четвертой — антропоморфный персонаж, лишенный специальных атрибутов. Средний фриз изображает хоровод из двух женских и двух мужских фигур, держащихся за руки; нижний фриз несет изображения трех фигур, поддерживающих руками верхние ярусы; свободная от изображений сторона нижнего фриза интерпретируется как часть, к которой примыкал жертвенник. Аналогии Збручскому идолу известны в малой скульптуре всех славянских регионов: четырехгранный деревянный стержень с четырьмя ликами (конец IX в.) обнаружен в Волине (Поморье, Польша), роговое острие, увенчанное четырьмя головками, — в Преславе (Болгария) и др. Характерный признак высших богов языческого пантеона — многоглавость – позволяет сопоставить Збручский идол и его аналоги с балтийско-славянским четырехглавым Свентовитом; фаллическая форма характерна для Идолов — воплощений связи между землей и небом; четыре лика связаны с четырьмя сторонами света, три фриза Збручского идола — с членением вселенной на небо, землю и преисподнюю (ср. Мировое дерево). Збручский идол характеризует славянский пантеон: четыре божества верхнего фриза включают мужские, женские персонажи (ср. Перуна и Мокошь, окаймляющих список богов Владимирова пантеона, специальную связь Мокоши с влагой и питьевой рог в руке женской ипостаси); один из персонажей — конник с саблей: ср. предположения о «степном» — иранском происхождении Хорса и Семаргла, включенных в пантеон Владимира. Соответственно хоровод среднего фриза относится к земному миру, внизу изображены хтонические существа преисподней. Другая серия изображений, сопоставляемых с богами, — трехголовые Идолы : каменная скульптура из Вакан (Хорватия, датировка неясна), сохранившая два лика (третий сколот), сходная скульптура из Глейберга (Дания, датировка не ясна), круглый деревянный стержень с тремя бородатыми ликами, увенчанный фаллической шапкой, — в Свендборге (Дания, X в., — датские находки приписываются балтийским славянам) и ряд других предметов мелкой пластики с мотивом треглавого существа (Балтийский регион, Поморье) увязываются с культом Триглава. Находки монументальной деревянной (дуб) скульптуры на поселении XI-XII вв. Фишеринзель (оз. Толленсе, Ной-Бранденбург, Германия) отчасти могут характеризовать западнославянский (лужицкий) пантеон: двуглавое божество (высота 1,78 м) с изображением глаз (?) на груди соотносится с близнечными персонажами славянского фольклора, представлениями о сдвоенности и т.п. (ср с Близнецы, Глаза); другая скульптура (1,57 м) — женская, без характерных символических атрибутов. Антропоморфные конструкции использовались по сооружении открытого раскопками святилища в Грос Радене (IX в., Мекленбург, Германия), в частности в качестве двух главных опор кровли. Далеки от ясности функции малой антропоморфной скульптуры: помимо многоглавых изображений, известны деревянные жезлы с навершиями в виде мужских голов (раскопки в Новгороде, X-XIV вв.), соотносимые иногда с домовыми (без достаточных оснований) или включаемые в более широкую категорию культовых жезлов. В период христианизации государственные и церковные власти в первую очередь уничтожили Идолов и святилища. Уничтожение принимало форму поругания ложных (бесовских) святынь: ср. низвержение Перуна и др. кумиров в Киеве (988 г.), волочение его Идола, привязанного к хвосту коня, с холма, причем 12 мужей били его «жезлами»; сброшенного в Днепр Перуна провожали до порогов — за пределы Русской земли («Повесть временных лет»). Сходным образом был срублен и сброшен в Волхов Идол Перуна в Новгороде: ср. обычай «пускать по воде» и ритуальное уничтожение обрядовых чучел типа Костромы и т.п. Идолу Свентовита по приказу датского короля набросили веревку на шею, протащили посреди войска на глазах славян и, разломав на куски, бросили в огонь. В древнерусских поучениях против язычников и последующей полемической литературе идолопоклонством именовались народные обряды (равно как иные прегрешения, в том числе пьянство), что повлияло на позднесредневековые (ср. «Слово об идолах» в Густынской летописи XVII в.) и ранние научные представления о «ложных богах» вроде Купалы, Коляды, Лады, Леля, Ярилы и их Идолы в позднейших преданиях (о строительстве церкви на месте Идолов). Как идолопоклонство воспринималось и поклонение природным объектам в культовых местах, в т.ч. почитание камней и др. фетишей.
Идолище поганое
Былинный разбойник-великан, который сжирает зараз по целому быку жареному, выпивает по котлу меду или пива, а котел так велик, что его с трудом подымали двадцать человек. Идолище, как и прочие супостаты земли Русской, был убит Ильёй Муромцем
Идолище
В мифо - политических представлениях Владимир — идеальный князь, правитель, объединяющий вокруг себя все лучшее и организующий защиту Киева и всей Руси от внешних сил — кочевников (“татар”) или чудовищных существ (Змея Горыныча. Тугарина, Идолища и т.п. Один из подвигов Ильи Муромца состоял, в убиении нечестивого Идолища, который пожирал зараз по целому быку жареному и пил по котлу меда или пива, а котел был так велик, что его с трудом поднимали двадцать силачей. Не зря Идолище иногда называют Едалищем.
Иеремия
В день св. Иеремии (1.V), реже в другие весенне-летние праздники, женщины и девушки из одного села собирались вместе для того, чтобы сделать новые глиняные формы для выпечки хлеба (так наз. подници). Они имели круглое днище диаметром 20-55 см и невысокие (до 10 см) стенки. Эти формы делали вручную и сушили на солнце. Их изготовление тщательно регулировалось в отношении выбора места, времени, материала, состава участников (в отдельных случаях их могли делать только девушки или старухи, в изготовлении подниц не должны участвовать женщины из тех домов, где недавно кто-то умер, и т.д.).
Избной
Домовой. Домовой, живущий в крестьянском доме, мог именоваться по месту своего обитания избным (Олон.).
Извод
Чёрт, Дьявол; водяной. Изводом («изводящим, губящим») чаще всего в бранных выражениях именуют чёрта.
Изенбек
Во время гражданской войны офицер белой армии Изенбек нашел в имении князей Куракиных дощечки с древнеславянскими записями. Он увёз их за границу, решив спасти. Затем в Брюсселе писатель Миролюбов 15 лет переписывал и расшифровывал эти записи. Он переписал 75% текста. Во время второй мировой войны после смерти Изенбека весь его архив пропал, вероятно, сгорел. Остались лишь записи Миролюбова и фотография одной дощечки.
Иисус Христос
Лучше всего текст о Рождении Мира Родом сохранился в Изначальных Ведах (Праведах) у славян. В различных изложениях "Голубиной книги" Рода именуют Христом. Иисус Христос. Рассказывают, что Осина виновна в том, что позволила мучителям Иисуса Христа сделать из своей древесины крест, на котором его распяли, гвозди, которыми он был прибит к кресту; Богородица либо сам Христос прокляли Осину и наказали ее вечным страхом, от которого та трясется по сей день. Согласно другим рассказам, Осина не проявила почтения: в момент рождения Христа и при его кончине не затихла и не склонилась, а продолжала шелестеть листвой и трепетать. Потому она дрожит без причины, не дает плодов и не может укрыть человека своей тенью. Рассказывают, что Апостолы втайне от Христа ели и выплюнули остатки трапезы, которые стали потом грибами (западные славяне, украинцы и белорусы). В Болгарии верят, что сами Орисницы — это святые или три Орисницы — это Иисус Христос, Богородица и св. Петр. Орисницы живут вечно на краю света (варианты: на небе, вместе с Солнцем, в раю с Богом). В легендах и сказках дома людей часто посещают ангелы и Иисус Христос с апостолами. В русских заговорах Гора, с одной стороны, — место, где находится Бог, Иисус Христос, Богородица и сакральные объекты (дуб, бел-горюч камень и др.), а с другой — место, где обитает нечисть. В болгарской легенде «О крестном древе» (10 в.) сам Иисус вспахал ниву на пути в Вифлеем. Иисус Христос. С приходом христианства образ Дажьбога — с Христом. Юный и прекрасный языческий бог, податель всевозможных благ, в сознании древних людей был как бы дополнением, «своим», русским вариантом образа Христа; на ритуальных диадемах древнерусских княгинь в центре изображался или Дажьбог, или Христос. Со временем древнее значение имени Дажьбога забылось, и о нём стали говорить как о Дайбоге, т. е. «боге дающем». В чешской легенде (Моравия) благоухание цветущего куста Шиповника объясняется тем, что Богородица сушила на нем пеленки маленького Христа. В чешской легенде (Ходско) название Зверобоя простржеленец, т.е. простреливающий, объясняется тем, что этот цветок благословил Господь и наделил его силой поражать злых духов. Известны поверья о происхождении собаки: когда Христос в облике нищего ходил по земле, то в одной деревне его стал дразнить бегавший следом мальчишка, который лаял наподобие собаки; Христос проклял его за это и обратил в собаку. В популярной легенде о том, как Христос наказал людей за неверие, рассказывается: люди накрыли женщину корытом и стали спрашивать Спасителя: «Если ты Бог, то отгадай, что спрятано под корытом?». В наказание за такое испытание Христос ответил: «Там свинья», в результате чего спрятанная женщина действительно сделалась свиньей. Когда Христос ходил по земле, жаворонок ежедневно приносил Божьей Матери вести о Нём, утешал в горе и предсказывал воскресение Христово. Согласно легенде, жаворонки, как и ласточки, вынимали колючие тернии из тернового венца распятого Христа. На лбу у щуки якобы видны крест и копье, которым был пронзен распятый Христос. Ольха упоминается и в легендах о распятии Христа: ольховые ветки ломались при бичевании Христа, за что Христос и благословил это дерево. Сербы рассказывают, что Богородицу, спасающуюся с младенцем Христом, застиг в пути дождь, и она попала в хижину пастуха. Чтобы обсушиться, она стала будить пастуха, но он спал мертвым сном. Богородица бросила в пастуха горсть пепла, из которого произошли Вши, чтобы они покусали и разбудили пастуха. Согласно польской легенде, Христос увидел людей, сидящих на улице без дела в воскресенье, в то время как шла служба в церкви, и бросил в них горсть праха (пыли) со словами: “Вот теперь вам будет чем заняться”. Согласно легенде, рядом с крестом распятого Христа вырос желтый цветок Зверобоя, который получил свою целебную силу от крови Христа. Терн используется в качестве оберега не только потому, что является колючим кустарником, но и из-за того, что «терновый венец» был надет на Христа во время распятия.
Икота
Разновидность кликушества; персонификация болезни; нечистый дух, вселяющийся в человека и вызывающий нервные заболевания (истерические припадки, кликушество). Икота в ряде районов России вXIX– начале XXв. отождествлялась с кликушеством. Ибольных икотой, и кликуш считали одержимыми и старались изгнать сидящего в них духа, беса. «Мати Санкова на пожню поехала, ей икота забралась в рот. Ротом она залезла ведь. Человек помре, икота выходит» (Арх.). Икоту (как и многие болезни) представляли в облике вселяющегося в людей (самостоятельно или по воле колдуна) существа, духа, беса. Согласно рассказам жителей верховьев Камы, поселяющаяся в человеке икота может иметь вид мухи, а изгоняемая— лягушки или крысы (но при этом «имя ее всегда мужское») (Никитина, 1993). На Алтае, как отмечал Зеленин, нервную икоту тоже считали возникающей из-за сидящей в человеке лягушки. Некоторые из жителей Пинежского района Архангельской области полагают, что икота— «вроде мухи»— «на ту же букву заходит, на како имя» (имя ее начинается той же буквой, что у больного). Вбыличке этого же района икоту «привязывают лешачихи» (Черепанова, 1996). Считали, что икота способна «залетать» в неправедных, некрестящихся (т.е. практически в любого человека— «все грешны»). Она вселяется в зевающих, ругающихся (Арх.). Икота, не нашедшая жертвы, может существовать сорок дней (согласно другим поверьям, она «живет годами»). Оповедении бесприютной (и, соответственно, немой) икоты сообщают икоты других людей, ср.: на отпевании икотницы икота другой больной сообщает присутствующим, что ее товарка покинула умершую, сидит на воротах и ждет молодую девушку, чтобы в нее вселиться (верховья Камы). «Водном челевеке может быть две икоты, например, своя и материнская. Икота часто вредит хозяйке (женщине, в которой поселилась), поскольку «говорит всю правду» (т.е. изъясняется по своему усмотрению, «не взирая на лица») (верховья Камы) (Никитина, 1993). Утверждают, что страждущий икотой одержим злым духом, который и испускает пронзительные крики» (самые мучительные— при чтении Евангелия, пении херувимской песни и каждении ладаном) (Ляметри). Лечат икоту знахари. «Недолеченная икота— немтая, она не говорит, только „ухает“. Врезультате успешного лечения больная родит какую-нибудь неприятную мелкую тварь... Это и есть икота или пошибка. Ее кладут в туес и бросают в огонь с воскресной молитвой. Пошибка ревет в печи на разные голоса. Вэто время крестят печную заслонку. Если икоту не сжечь, а просто закопать в землю, то она выйдет оттуда и снова в кого-нибудь вселится» (если икота «доживет до старости», то «идет в осину») (верховья Камы) (Никитина, 1993). По мнению ряда врачей (начало XXв.), форма кликушества в виде томительной икоты наблюдалась преимущественно на севере России и далее на восток по всей Сибири: «Икота главным образом распространена между женским населением по правую сторону Северной Двины, где ею страдает верная четверть женского населения. Дальше, к западу от Двины болезнь эта пропадает и в Кемском поморье является под новою формою и под новым названием „стрелья или щипоты“» (Высоцкий, 1911). Со смертью больного икотой икота не умирает, а вселяется в очередную жертву из круга знакомых и родственников больного, не в добрый час помянувшую чёрта в присутствии умирающего. Когда икается, говорят, что душа пузыри пускает - или с Богом беседует.
Икотка
Человек, больной икотой; одержимый нечистым духом; тот, кто может напускать икоту. Больная икотой; ворожея. Вызывать заболевания мог не только колдун, но и любой человек, знающий способы напуска икоты. В некоторых районах России икотку, икотницу (как и кликушу) считали вещей, умеющей прозревать прошлое и будущее, предсказывать, ворожить с помощью нечистого духа: «Унас в деревне три икотки; две-те не ворожат, а одна-та сказыват, как ее спрашивают о чем, то о пропаже, то о чем» (Перм.); «Когда у меня в войну от мужика писем не было, ходила к икотке. Она мине сказала, что он живой, и верно ведь» (Перм.).
Икотник
Человек, больной икотой; одержимый нечистым духом; тот, кто может напускать икоту. «Ты бойся его. Он ведь икотник, ни за что икоту насадит» (Арх.); «На эту бабу икота напущена, испортил кто-то» (Перм.); «Икотник да икотница— кому посадили икоту» (Арх.); «Не в охоту с икотой»; «Икотниками бранят пинежан и мезенцев» (В. Даль, 1881). Икота могла быть «напущена, посажена» людьми, наделенными умением портить, колдовать; таких людей (как и больных икотой) именовали икотниками, икотницами. По сообщению из Архангельской губернии, «жители других уездов губернии и даже других губерний бранят пинежан икотниками. Они опасаются их, как колдунов, потому (будто бы), что напускают разные болезни, от которых скоро не вылечишься» (Ефименко, 1877). Вызывать заболевания мог не только колдун, но и любой человек, знающий способы напуска икоты. Представления о возможности напуска икоты сохранились в Пинежском районе Архангельской области вплоть до второй половины XXв.: «Икоты садили. Мой дядя не сшил Андрею Антоновичу сапоги, и Андрей посадил жене его икоту. Она шла, коров гонила, да к ней муха в рот залетела, а дома сажа налетела, а она заревела, закаталась...» «Чтобы узнать, кто икоту посадил, напоят блевотными травами, а как попросит пить, скажут: „Кто у тебя батюшка?“ Аикота скажет кто, вот так и вынудят, и узнают, кто у икоты батюшка, либо матенка, кто насадил то есть» (Черепанова, 1996). Икотников, как и всех подозреваемых в умении портить людей, боялись, могли преследовать.
Икотница
Больная икотой; ворожея. Икота могла быть «напущена, посажена» людьми, наделенными умением портить, колдовать; таких людей (как и больных икотой) именовали икотниками, икотницами. Вызывать заболевания мог не только колдун, но и любой человек, знающий способы напуска икоты. В некоторых районах России икотку, икотницу (как и кликушу) считали вещей, умеющей прозревать прошлое и будущее, предсказывать, ворожить с помощью нечистого духа.
Иларь
Грек, который хотел учить детей русских письменности греческой, но должен был прятаться в наших домах, чтобы мы не знали, что он учит наши письмена и то, как приносить жертвы богам нашим.
posted by Олег Данкир at 9:08 AM
0 Comments:
Post a Comment
<< Home